Исцеление Перекрестка - Ник О`Донохью

— Это сделали грифоны? — спросила Хемера слабым голосом.

— Не думаю. — Бидж потрогала одно из тел. Поскольку они находились в воде, невозможно было определить, как давно животные погибли. Мелкие крабы уже окружили туши, отъедая кусочки обнаженной плоти. — Олени ведь не просто убиты: их зарезали, освежевали и бросили. Грифоны съели бы добычу, раз уж взяли на себя труд разделать ее… — Она увидела выражение лица Хемеры и переменила тему. — Хемера, у меня тут есть дело. Это не займет много времени.

Чувствуя легкое смущение, Бидж разделась. Оставив узелок с одеждой на коромысле Хемеры, она с сожалением оставила и ловилку: плыть с ней было бы очень неудобно. Бидж приблизилась к воде, обойдя трупы оленей. В последний момент она обернулась к Хемере.

— Мне очень жаль, что приходится оставлять тебя одну.

Хемера кивнула.

— Я понимаю. — Стараясь казаться храброй, она добавила: — Я подожду тебя здесь.

Бидж бросила взгляд на лежащий посреди бухты остров. — Подожди какое-то время. Если я не вернусь или появится кто-то, кого ты боишься, беги. Убегай без колебаний, — закончила Бидж. — Скажи Каррону, что таков был мой приказ.

Хемера кивнула, но расставила ноги и уперлась копытами в песок, как упрямая лошадка, отказывающаяся идти.

— Я подожду здесь. Бидж улыбнулась ей.

— Все будет хорошо. — Она повернулась и, стараясь сохранить улыбку на лице, вошла в воду.

Вода была теплой, почти как в ванне. Бидж шла, пока могла, зарывая пальцы ног в ил, чтобы сохранить равновесие. Когда вода дошла ей до груди, она поплыла напоминая себе, что это хорошее упражнение для скорейшего заживления последствий операции. Она плыла то на одном боку, то на другом: хотя швы и не болели, Бидж не хотела рисковать.

Выйдя на берег, она порадовалась теплому солнцу и отсутствию ветра. Бидж посмотрела на поднимающийся в отдалении холм. То, что ни один дронт не выглядывает из-за камней, ее не удивило: эти птицы не отличались любознательностью, да и не имели причин появляться на берегу. Тропинка, взбегающая по склону, все еще была видна, она только слегка заросла травой. Бидж стала медленно подниматься, жалея о том, что не обута, — мелкие камешки заставляли ее морщиться.

Дойдя до вершины холма, Бидж заметила группу неподвижных додо, пристально глядящих на одного из них, находящегося в центре. Это обеспокоило ее: дронты не были способны к такому сосредоточенному вниманию, какое демонстрировали эти птицы. Оглянувшись, Бидж увидела подобные группы, собравшиеся словно для какого-то совместного мероприятия, по всему острову.

Первый дронт, к которому она приблизилась, оказался насажен на палку, замаскированную за одной из ног птицы. Другая согнутая лапа была подвязана лубом. Короткие крылышки дронта были напряженно выпрямлены, как будто птица старалась сохранить равновесие. Три другие додо, с лентами в перьях на шее, образовывали группу зрителей.

Первая птица находилась посередине узора из квадратов и треугольников, начерченных на земле; в центре каждой фигуры виднелся камешек.

Бидж заморгала. Детская игра в «классики»…

Бидж долго смотрела на это зрелище, отказываясь осознать значение того, что видела, потом еще раз оглядела весь остров. Групп дронтов было несколько десятков, и каждая даже издали отличалась от других.

Перед одной располагался ряд согнутых в арки веток. Птицы, насаженные на палки, держали в лапах какое-то подобие ракеток, глядя незрячими глазами на крокетные шары — собственные высохшие яйца.

Другая группа, выстроившись в две линии перед овальным камнем, словно ожидала команды «мяч в игре», которая так никогда и не прозвучала.

Бидж потребовалось время, чтобы узнать другие игры: чехарду, «делай как я»…

Теперь она быстро переходила от одной группы к другой, в ужасе узнавая все новые и новые игры и высматривая хоть какие-то признаки жизни. Некоторые виды спорта определить она так и не смогла, хотя мячи, клюшки и ворота делали смысл этих муляжей совершенно ясным.

В одном месте Бидж задержалась перед дронтами, изображавшими что-то непонятное, но мучительно знакомое. Одна из птиц была укреплена на палках и выкрашена какой-то розовой краской — возможно, приготовленной из растущих рядом цветов. В нескольких футах от первой находилась еще одна птица, обработанная таким же образом. Чуть дальше — еще одна, голова которой оказалась насажена на свернутую из коры трубочку, так что возникало впечатление утрированно длинной шеи.

Позади птиц в землю были воткнуты два шеста с поперечиной наверху. Раковина мидии на короткой палке торчала в середине прямоугольника.

Бидж несколько минут смотрела на это сооружение, прежде чем поняла, что видит карикатурное изображение двери с дверной ручкой. Теперь вся сцена приобрела гнусную осмысленность: перед Бидж был издевательский макет дома, где живет выводок фламинго. Бидж ощутила тошноту; отвернувшись, она побежала осматривать другие группы.

Около каждого скопления птиц Бидж напрасно искала доказательств тому, что ошибается; в конце концов лужи крови под телами убедили ее: дронты были насажены на колья живыми.

Не глядя под ноги, Бидж споткнулась, дернулась вперед и удержала равновесие с отчаянным усилием, как человек, окруженный хрупкими бьющимися предметами. Она оглянулась, высматривая яйца. Их нашлось около дюжины: яйца, наверное, закатились в ямки во время погони за дронтами или сами додо беспечно столкнули их туда.

С бесконечной нежностью Бидж собрала их в одно место, воткнув рядом палку с привязанными к ней грустно трепещущими на ветру сухими листьями, чтобы отметить место, где остались последние имеющие шанс уцелеть — в каком бы то ни было мире — дронты.

Закончив, Бидж отряхнула с рук пыль и оглядела карикатурную спортивную площадку вокруг себя. До нее только сейчас дошло, что на трупиках птиц не было следов деятельности хищников или насекомых: то, что случилось здесь, случилось всего несколько часов назад.

Над островом пронесся порыв ветра, и Бидж подпрыгнула и стала в ужасе озираться. Тот, кто это сделал, мог сейчас наблюдать за ней…

Бидж медленно двинулась к берегу и скользнула в воду. Осознав, как панически она колотит руками и ногами, Бидж сделала глубокий судорожный вдох и заставила себя плыть, стараясь производить поменьше шума.

Бидж пришла в себя, только когда ушибла ногу о дно. То, как колотилось ее сердце и как она запыхалась, показало ей, что плыла она с рекордной скоростью, хоть у нее и сохранилось чувство замедленности движений, обычно преследующее человека во время кошмара. Когда она встала на дно, оказалось, что вода доходит ей только до колен.